Один из последних бастионов независимого рока группа The Matrixx выпустила альбом под названием «Треш». Ее лидер, бывший участник «Агаты Кристи» Глеб Самойлов, рассказал The New Times, почему в новых песнях не оставил планете Земля ни единого шанса

Самойлов с иронией провозгласил себя «анархо-фашистом»: «анархо» — потому что ему претит все, что связано с системой и насилием над личностью, а «фашистом» — потому что одновременно с этим степень ненависти к нынешней власти зашкалила настолько, что позволяет в иных случаях насилие и террор оправдать. По крайней мере одна из песен с «Треша», написанная в соавторстве с лидером группы «Последние танки в Париже» Алексеем Никоновым, называется совсем недвусмысленно — «Делайте бомбы». Также в «Треше» люди названы «мертвецами», планета Земля — «планетой полицаев», Господь Бог — «главным паханом», а 13-летней девочке, героине песни «13», предложено «идти и разрушать». Пожалуй, в русской музыке такого себе никто не позволял со времен «лихих 90-х».

Пой, а не говори

Песня «Делайте бомбы» оказалась на пластинке последней. Это выход, который ты предлагаешь?

- Это не выход, а вывод из всех предыдущих песен.

Ты понимаешь разницу между призывом и его осуществлением?

- Давай все понимать в контексте моей жизни и моего занятия. Я не занимаюсь революцией. Я выражаю свои настроения и мысли через песни, в последнее время — не стесняясь в средствах. По-другому я уже не вижу смысла писать. Сейчас у меня такое настроение — «Делайте бомбы, а не секс». Это не то чтобы прямое указание к действию — скорее констатация того факта, что в моей душе все изменилось с того времени, когда люди «делали любовь, а не бомбы».

За такие «настроения» сейчас дают вполне конкретные сроки. Ведь если какой-нибудь общественный комитет инициирует проверку, ты можешь реально сесть. Или тебя спасает известность?

- Не знаю, что меня спасает. Песня давно на YouTube выложена, и играем мы ее на концертах, но пока никто не возбудился. Как сказал один адвокат, «когда Самойлов поет, можно все выдать за художественное произведение, видение автора и так далее. Главное, чтоб он не говорил».

У альбома могло быть какое-то другое завершение?

- У этого — точно нет.

От тебя не начинают шарахаться люди?

- В моем окружении меня понимают. Другое дело, что у меня не такой широкий круг общения, как у журналиста, например. Близко я общаюсь всего с двумя-тремя людьми. Если они и шарахаются, то не от моего творчества, а от того, что в бытовой жизни у меня иногда едет крыша.

В смысле?

- Периодически я впадаю в панические состояния. Но это чистой воды клиника, не будем об этом.

Не просто слушатели

Когда «Треш» создавался, ты представлял себе, кто будет его слушать? Он кажется совершенно непригодным для среднестатистического уха.

- Может, это и неплохо. Сейчас для меня гораздо важнее такое понятие, как «единомышленники», чем просто «слушатели». Судя по последним концертам в Москве и Питере, единомышленников становится больше. По крайней мере сыграть песни из репертуара «Агаты Кристи» уже никто не просит, все поют новые.

На концерты ходят по-прежнему подростки?

- В основном да. Может, они, конечно, не совсем до конца врубаются в то, что я хочу сказать, но им в любом случае проще, чем людям в возрасте. Да и мне интереснее их реакция, потому что они-то еще могут измениться в лучшую сторону, а старшее поколение — уже нет.

Лично мне сразу после прослушивания нового альбома захотелось спросить у тебя: ты вообще во что-нибудь веришь?

- Не знаю.

Не считаешь, что Бога назвать «паханом» — это уже чересчур?

- А что делать, если я сейчас об этом думаю?

Что стимулирует тебя к жизни?

- Не знаю. Надежда на чудо какое-то, что что-то хорошее еще может произойти.

«Хорошее» — можно сформулировать конкретнее?

- Нет, не формулируется. Это что-то совершенно иррациональное.

Это должно произойти в космосе, в стране или, может быть, в твоей квартире?

- В квартире уже произошло. Я сюда въехал месяц назад, и это настоящее чудо, что в 19 квадратных метров влезли все мои вещи. Даже место еще осталось, как видишь. У меня это вызвало какие-то положительные эмоции.

Телевизор большой опять же…

- Да, только я всего два канала смотрю.

Какие?

- «ТВ3» и «2х2». По первому весь день идут дешевые фантастические сериалы, по второму — шизофренические мультики. Думать не надо.

А новости?

- Новости не могу смотреть.

«На выборы не пойду»

Глеб, тебе уже 41 год, а у тебя ни семьи, ни своей жилплощади. При этом творчеством ты вряд ли заработаешь что-то больше геморроя. Ты задумываешься, как дальше будешь жить, на что?

- Конечно, думаю об этом, и от этого становится еще страшнее. Потому что я понимаю, что по-другому писать все равно уже не смогу. Но я не жалуюсь. Свой путь я выбрал сам, вполне осознанно. Решил попробовать порушить в себе все границы, и теперь чувствую, что обратно я в них уже никогда себя не загоню.

Порушил действительно все или какие-то все же остались?

- Посмотрим, надо будет еще в себе покопаться.

А какую-нибудь деятельность, параллельную музыкальной, не хотел бы попробовать?

- Какую? Я, по гамбургскому счету, больше ничего не умею.

Литературную, например. Я тут с удивлением обнаружил, что ты состоишь в Союзе писателей.

- Это громко сказано. Удостоверения на руках у меня нет. Это было лет десять назад, я тогда плотно общался с редакцией газеты «Завтра», с которой, в свою очередь, сотрудничали маститые писатели, состоявшие в союзе. Вот у кого-то из них и возникла идея выдвинуть на членство меня, почему — не знаю. В «Завтра» даже опубликовали поздравление. Долго-долго шло это дело, я уже и забыл про него, как вдруг случайно встретился с инициативной группой и в шутку спросил: «А где мой членский билет?» На что они удивились: «Как? Его у вас нет? Мы что, вас так и не приняли?» Смешно было.

А на самом деле ты прозу пишешь?

- Разве что совсем маленькие, прикладные вещи. Вот когда в клинике Маршака лежал — писал (смеется). Там задания нужно было выполнять каждый день — делиться своим опытом нездорового образа жизни в письменной форме. Шарлатанство, конечно, полное… А если говорить всерьез, то литераторство я не осилю. В отличие от песен, концертов, это не мое и вымучивать из себя не хочу.

Интересно, а количество концертов, приглашений в эфир радиостанций сильно снизилось по сравнению с тем временем, когда ты был в «Агате»?

- Заметно, скажем так. Зато теперь иногда зовут на передачи с политическим уклоном. Недавно вот у Димы Быкова был, обсуждали Манежку. Не знаю, правда, вырезали меня в итоге или нет.

А что ты там говорил?

- Ну я уверен, что это была кремлевская провокация. Об этом и говорил.

На выборы пойдешь?

- Нет. Меня удивляют взрослые, вроде бы неглупые люди, которые считают, что порча бюллетеней или протестное голосование против «Единой России» даст какой-то эффект. Вся наша оппозиция назначена сверху, Кремлем, это полный фарс. Результат предопределен, у меня нет в этом сомнений. Мне кажется, без каких-то уличных, может быть, даже насильственных действий сломать эту систему уже не получится.

Тебе, кстати, никакая партия не предлагала выступить в ее поддержку?

- Пока нет, но все еще впереди. Они обычно за месяц начинают артистов обзванивать. «Будете петь? Нет? Ладно, других найдем».

Левкович Евгений, The New Times № 35 (220) от 24 октября 2011 года