— Екатеринбург для вас город не чужой. Как можно выразить ощущения от концерта здесь?

Глеб Самойлов: Честно говоря, у меня-то другое ощущение даже не от концерта. Дело в том, что я приезжаю и живу у мамы, и, конечно, это немножко расслабляет. Перестаю себя чувствовать в тонусе. Но ничего, к концерту прихожу в себя.

— А настоящий профессионал, артист вообще должен поддаваться эмоциям?

Глеб: Если бы я был настоящим артистом, я бы вам ответил. Я поддаюсь эмоциям исключительно. Это все, что мною движет на сцене.

— Ваш трек-лист последнее время практически неизменен...

Глеб: Нет, почему! У нас по сравнению с первым концертом в Екатеринбурге добавились три песни с нового альбома, который мы сейчас готовим к записи. Одну песню мы уже записали, она крутится на одной московской радиостанции. Надеемся на нее клип снять.

Основной костяк песен, конечно, — это программа «Прекрасное жестоко», которую мы играем в Екатеринбурге последний раз... Я имею в виду последний раз в Екатеринбурге. Мы заканчиваем эту программу, поскольку записываем новый альбом. Новая программа будет уже другой. А сейчас тот спектакль, действительно спектакль, «Прекрасное жестоко», который у нас родился, выкристаллизовался к данному моменту, к сожалению, свою жизнь отжил. Вроде бы только вошли во вкус, но дело в том, что новые песни важнее для нас сейчас.

— Музыка 30-х годов, которая звучит перед вашими концертами, какую функцию выполняет?

Глеб: Это ощущение мира сейчас в принципе. Там и Эрнст Буш, там и марш Германии времен Первой мировой войны, который у нас почему-то принято считать фашистским, перемежаются попсовыми мелодиями тех же лет. Соответственно, ситуация такая, что, пока обыватель танцует и думает, что все в порядке на улицах, две радикальные, маргинальные на тот момент всего лишь субкультуры решают будущее всего мира. Это мне напоминает состояние планеты сейчас в принципе.

— Вам самому было бы интересно пожить в ту эпоху: в тридцатые-сороковые годы?

Глеб: Вы знаете, мне и сейчас живется, в общем-то, не скучно. (Усмехается.) Я бы не сказал, что интересно, но не скучно. Постоянно что-нибудь происходит. Говно какое-нибудь...

— На ваш взгляд, ситуация в мире была страшнее тогда или сейчас?

Глеб: Страшнее ситуация та, в которой ты живешь. Ту ты знаешь понаслышке, а живешь в этой.

— Вы сравнили свою программу со спектаклем. Не было желания расширить это до масштабов того, что делает, например, Роджер Уотерс с «The Wall»?

Глеб: То есть ставить большие декорации, выходить ненадолго попеть, а потом возвращаться обратно? (Усмехается.) Нет, такого не хотелось. Дело в том, что вся наша группа — очень артистичные люди. Мы свои фишки, свой спектакль разыгрываем сами на сцене. В этом уникальность нашей группы и уникальность каждого в нашей группе.

— Сами вы последний раз давно были в театре?

Глеб: Очень давно... Годах в 90-х. Когда дружил с актерами театра «Табакерка», периодически посещал спектакли с их участием. Сейчас мы периодически поддерживаем отношения с тем же Андреем Паниным, который тоже там участвовал, хотя изначально был актером МХАТа.

— Есть желание наверстать упущенное?

Глеб: Да нет особо. Меня сейчас интересует единственный спектакль: Леша Никонов поставил «Медею». Не поставил в смысле, а написал либретто для спектакля. Мне интересно посмотреть, как это выглядит. А поставил спектакль итальянский режиссер, играет актриса. Мне интересно, как она читает Лешины стихи, как это все происходит. К сожалению, в Москве этого спектакля так и не было, а в Питер у меня не было возможности приехать на него.

— Вы как-то сказали, что «Прекрасное жестоко» — это ваше отношение к жизни. А будущий альбом будет называться «Трэш»...

Глеб: Это тоже отношение к жизни. (Смеется.) Отношение к жизни и содержание альбома. Он будет серьезнее, чем первый, трагичнее, но, с другой стороны, романтичнее. Трагичнее, злее и романтичнее, я бы так сказал.

— Стихи будут присутствовать?

Глеб: Нет. Мы принципиально решили. Это наше совместное решение, я с ним абсолютно согласен: нам не надо повторять альбом за альбомом. «Прекрасное жестоко» есть в таком виде, в каком оно есть, и оно уникально. Мы хотим, чтобы следующий альбом был уникальным по-своему.

— А что для вас лично значит понятие «трэш»?

Глеб: То же самое, что и для всех. Трэш — это давно уже не слово «мусор», а нечто, выходящее за пределы разумного, за пределы принятого, то, что человеческий мозг отказывается воспринять уже. Мой мозг отказывается воспринимать этот мир.

— Вы уже сказали о треке «Опасность», который звучит по радио. На концертах вы меняете в нем рифму припева на ту, которая кажется более уместной?

Глеб: Мы не меняем ни одного слова. Конечно, было бы логично спеть: «Я чувствую опасность в том, что я в тебе не понимаю ни х.я», но я подумал, честно скажу, что тогда все будут обращать внимание только на это слово и содержание песни от людей просто ускользнет. Для меня сматериться в песне, если этого требует моя душа, нет проблем. Послушайте наш трек с Алексеем Никоновым «Делайте бомбы».

— А как вы выбираете, где можно обсценную лексику использовать, а где нет?

Глеб: Я не выбираю — это идет изнутри. Если я понимаю, что другого слова сказать не могу, кроме этого конкретного, то я его произношу.

— Музыкальная концепция «Трэша» тоже будет отличаться от первого альбома?

Глеб: Альбом будет, конечно, немножко другим, потому что песни другие, требуют другого воплощения. Но состав у нас не меняется, музыканты все те же самые. Он, по-любому, будет другой, но это все равно будет группа The Matrixx. Это будет естественным продолжением того, чем мы начали заниматься полтора года назад.

— The Matrixx изначально позиционировалась как супергруппа: все музыканты опытные, талантливые. На новом альбоме другие участники раскрывают свой творческий потенциал или вся музыка и тексты снова принадлежат вам?

Глеб: Не все тексты и не вся музыка принадлежат мне. Леша Никонов написал стихи и аккорды куплетов песни «Делайте бомбы», я припевы написал, а аранжировали мы все вместе в одной комнате часа за четыре. А пока группа доверяет мне писать музыку и стихи. Я надеюсь, не зря.

— Как можно описать характер отношений в коллективе сейчас?

Глеб: Мы камрады, товарищи по оружию. Наше оружие — музыка и слово. Музыка, слово, цирк, который мы устраиваем на сцене.

Константин Бекрев (клавиши, бас-гитара, бэк-вокал): Можно охарактеризовать названиями обоих альбомов, согласись. «Прекрасное жестоко» и...

Глеб: И «Трэш»! (Смеется.)

— С тех пор как «Агата Кристи» прекратила существование, вы на бас-гитаре больше не играете. Не соскучились по инструменту?

Глеб: Наоборот! У меня ощущение, что вместо рук крылья выросли! И слава Богу. Я играю сейчас на гитаре в одной песне. Может быть, на новом альбоме сыграю в паре или тройке песен. А то, что Костя, профессиональный пианист, консерваторец, взял в руки бас-гитару...

Константин: Сам виноват! (Смеется.)

Глеб: Сам виноват.

Никита Ломаев, 21/05/2011
www.weburg.net