12 марта исполнится один год с начала официального существования группы «Глеб Самойлоff and The Matrixx». Появление нового коллектива стало бесспорно заметным событием на отечественной рок-сцене. И до, и после того, как проект Самойлова реализовался, он вызывал и вызывает массу неоднозначных взглядов и мнений. Вернее, непосредственным толчком для возникновения полемики послужил дебютный альбом группы «Прекрасное жестоко». Материал, представленный лидером группы Глебом, по его собственному признанию, стал наглядной демонстрацией его творческих идей и замыслов, воплотить которые в рамках «Агаты Кристи» не представлялось возможным. Что, в общем, и показала тематика произведений, вошедших в альбом. За сравнительно недолгий период времени группа не только громко заявила о себе, но стала уникальным в своем роде проектом на фоне привычной картины рок-музыки в стране.

Музыканты о себе, группе, творчестве, поклонниках, политике и рок-культуре.
(Фрагменты из встречи)

Глеб Самойлов.

-Глеб, на мой взгляд, проект, которому уже около года, позволил вам вновь воспарить, выйти на новый уровень. Вы ощущаете это?

-Да. Сейчас ощущаю, что занимаюсь любимым делом и чувствую себя более свободным. Ведь творчество в любой группе - это всегда компромисс. Здесь я имею в виду не только себя, но и Вадика, и Сашу Козлова. Все годы совместного творчества в «Агата Кристи» нам приходилось идти на этот самый компромисс. А что это такое? Это то, когда большая часть тебя, как автора, вынуждена сдерживать себя. Со временем творческое «Я» становится все неудовлетвореннее, и это начинает давить. Теперь же я реализую все то, что было не востребовано. И, слава Богу.

-На такие замечания, что тексты в «Прекрасном жестоко» стали много проще, вы сказали, что сейчас надо писать доступнее.

-Я сказал, что надо называть вещи своими именами. Что, в принципе, я и пытаюсь это делать. Хотя опять же, это от настроения зависит. Где-то так получается, а где-то в более иносказательной форме. Все зависит от настроения, от песни, которая рождается.

-В общем, было бы странно, если вы пытались писать пушкинским языком. Сейчас не время для высокопарностей, в том плане, что истинно благородных аспектов в жизни мало.

-Да. Но я и раньше старался писать простым языком. Чтобы, прежде всего, мне самому было все понятно.

-Например, как в стихотворении «Дерьмо». [Обращаемся к этому произведению. Между тем, кстати, лишний раз избегаем произношения этого слова вслух] Глеб, вы сказали в стихотворении, как оно случается. А не могли бы сказать, почему и за что?

-Почему и за что? На это отвечает весь остальной альбом.

-А вы сами для себя нашли ответ на этот вопрос?

- Я его просто принимаю. Оно случается, и все.

-Принимаете и продолжаете бороться…Глеб, что же придает вам силы?

-Воля к жизни, воля к творчеству.

-Вы чувствуете себя в творчестве счастливым и спокойным?

-Не то, чтобы так. Просто воля к жизни сильнее всех депрессивных мыслей, всех суицидальных мыслей и так далее. Она намного сильнее. Потому, что она не явная, а живет где-то внутри. И о себе дает знать в критические моменты существования.

-Почему, на ваш взгляд, в мире все устроено так, что необходимо постоянно бороться?

-Ну, потому, что мир устроен не справедливо. А почему? Ну, это надо спрашивать… я не знаю, кого. Я задаю этот вопрос себе каждый день. Но пока не нашел ответа.

-В стихотворении «Если на улицах запылают баррикады» вы говорите:

«…Когда со всею силою ада

Она («Богоизбранная власть» цит.- прим. автора) раздавит лучших и первых,

Вряд ли на улицах запылают баррикады...

У опытных рабов крепкие нервы.»

Выходит, борьба с системой бессмысленна? Ведь боролись и до вас…

-Бороться, может быть, и бессмысленно. Борьба сама по себе может и не принести сиюминутного результата, но чем больше людей, которых эта система не устраивает, тем больше мир, который они занимают. Эти люди потихоньку строят свою вселенную, альтернативную этой.

-Вот я о чем и говорю. В данной реальности не представляется возможным изменить эту ситуацию.

-Я все равно так бы не сказал. Хотя это может, и не представляется возможным, тем не менее, нельзя оставлять попытки. Кто как: кто на улице, кто в песне, кто в стихах, кто в журналистике - люди борются. И это было бы не правильно, прекратить борьбу.

-Но зачастую борьба выливается в страдания «лучших и первых». Может, все эти несчастья и муки – проверка на прочность?

-Вы знаете, если быть абсолютно верующим человеком, то, наверное, да. Это проверка на прочность. А если предполагать все-таки, что вдруг там ничего нет, то это просто какая-то…лажа. Злая шутка.

-Глеб, в своих песнях вы всегда предельно откровенны. А не страшно так раскрывать свою душу, отдавать ее на суд толпы?

-Я понял, что последние оставшиеся мне творческие годы именно так и хочу прожить. Рок-музыка, прежде всего, исповедальная. И я не понимаю рокеров, которые старательно поют о том, какие они хорошие. Я пишу, как живу. А по-другому не вижу смысла, иначе это будет неправда и ложь.

-Выходит, лирический герой во многом списан с вас, и по песням можно изучать вашу биографию?

-Да, можно.

- Очевидно, что в таком случае вы – сам себе самый строгий критик и цензор. Но находятся люди, которые выказывают недовольство относительно того, что вы сочиняете. Они считают себя… умнее вас?

-Ну, во-первых, я считаю, что есть люди, умнее меня. Я не против! (Смеется)

-А как же тогда до критики? Вы слышали конструктивную?

-Нет. Слышал только не здоровую.

-Значит, они все-таки ошибаются?

-Или ошибаются, или они слишком предвзяты. То, что сейчас я сочиняю – не привычно для фанатов «Агата Кристи». И именно потому это уже не «Агата Кристи», а совсем другая группа. Люди же ожидали продолжения. Продолжения не будет.

-Ваша аудитория, как и у большинства современных рок-музыкантов, в основном молодежная. Бывает так, что на концертах некоторые рокеры начинают «вести проповеди», вроде того, как надо правильно жить молодому поколению...

-Никогда не ставил перед собой такой задачи: удерживать людей от ошибок…Потому, что я в свою очередь собственные ошибки ни на что не поменял.

-Но все же, когда вы пишете песни, подспудно вы желаете, чтобы молодые люди не росли конформистами?

-Я песни пишу для ребенка в себе. Ребенок во мне так и не умер. Хотя, конечно, я уверен – те подростки, которые с горящими глазами поют наши политические песни, они все понимают. Так же, как я в 14 лет в свое время понимал все.

-Как-то размышляла на тему детства. Никто ведь не спрашивает ребенка, а хочет ли он рождаться и приходить в этот мир. А в итоге иногда получается так, что он остается один на один со всеми проблемами, страданиями и болью.

-Да, хотя его никто не спрашивал, этот мир - не только страданий и боли. Этот мир все-таки каких-то радостей. Иногда счастья, иногда любви. Все-таки. Главное, я говорю: я живу, моя воля к жизни - это надежда. На то, что в жизни что-то хорошее может произойти. Иногда это происходило. Надеюсь, что будет еще.

-Ну, по-сути, то, к чему человек стремится больше всего, то и сбудется.

-Не уверен...

-Да? Почему?

- Потому-то…

- Обстоятельства сильнее?

-Да нет. Обстоятельства не сильнее. Просто я не верю в то, что все должно сбыться так, как хочет человек. Поэтому мир не справедлив…

Константин Бекрев.

-Константин, вы такой творческий человек: композитор, мультиинструменталист, вокалист группы «Индия» (экс-«Мир Огня»). И возникает закономерный вопрос: а не тесно ли вам находится в рамках «Глеб Самойлоff and The Matrixx». на должности клавишника, басиста и бек-вокалиста?

-Если бы в моей жизни была только группа «Матрица», то, наверное, было бы тесно. Но я себя, как творческую единицу, не измеряю рамками только какой-то одной группы. Музыка в «Матрице» очень хорошо отражает только часть моей души, я нахожу в ней что-то близкое мне. Но в то же время в моей жизни существует группа "Индия", где я продолжаю реализовывать свои творческие идеи. Не могу ведь я взять и убрать самого себя из собственной жизни: не сочинять новые песни, забыть то, что было сделано раньше.

-А что говорит по этому поводу Глеб Самойлов?

- Он ходил несколько раз на концерты, как собственно, и остальные участники «Матрицы». Другое дело, что у нас всех абсолютно разные пристрастия относительно музыки. Но Глеб ко мне относится, как старший брат: «Ну, пишет там себе что-то такое...ну, молодец"...

-Частые успешные выступления неминуемо ведут к возрастанию популярности. Вы сталкиваетесь с проблемами, связанными с излишним вниманием со стороны поклонников?

-Популярность мешает личным человеческим качествам. Она никогда не мешает человеку, как артисту. Надо различать: артист-человек и артист-артист. Вот второму это не мешает ни капельки. Это наоборот круто, когда нагнетается шумиха вокруг твоей персоны, когда случаются какие-то сумасшедшие звонки фанатов...

Но когда остаешься один дома вечером, помимо артиста в тебе должно быть что-то еще, за душой. Когда общественная жизнь вторгается в личную, это не нравится ни твоим близким, ни тебе самому. Потому ко всему надо относиться взвешенно: работа, это работа. Ты - это ты. Я в жизни совершенно другой, чем на сцене.

-Кроме того, что вы музыкант, профессию вы получили по специальности историк?

-Да. Если говорить об этом, то у меня есть избранные периоды в изучении истории. Но в целом мне нравится сам процесс. Он даже имеет нечто общее с расследованием. Познание того, что было много лет назад, мне кажется безумно увлекательным занятием. Не интереснее, конечно, чем жить нынешней реальностью, но практически так же.

И здесь же возникает параллель с тем, чем я, собственно, занимаюсь. Творчество – это та же попытка разобраться, найти правду. Только это уже копание не в дебрях истории, а в самом себе.

-Если говорить о нашем времени, то стоит вспомнить, что с самого начала «Матрица» столкнулась со множеством проблем. Радиостанции и музыкальные каналы не охотно поддержали дебютный альбом группы.

-Да, было такое. И сейчас, в общем, ситуация не намного отличается. Просто вся проблема заключается в том, что само понятие слова «рок» у нас зачастую трактуется в очень узком смысле. Любая эклектика, любой новый подход сразу воспринимается в штыки. И очень трудно доказать обратное. Радиостанции готовы крутить только то, что было написано лет сорок назад, всему новому же упорно сопротивляются. Либо ты должен подстраиваться под радиостанцию, либо: "когда станешь известным – приходи". Это касается и «Матрицы» в том числе. Потому, что бренд новый. И, несмотря на то, что группе есть, что сказать, приходится постоянно доказывать это, особенно тем людям, которые стоят у руля рок-индустрии.

-В общем, рок всегда пробивал себе дорогу сам, будучи явлением аполитичным, как это у нас считалось в стране.

-Да. Но сейчас президент сказал: всем играть рэп. И рэп востребован. Сказал бы играть рок - рок был бы популярен. Это происходит еще и потому, что в среде рядовых слушателей, еще с самого детства, складывает превратное представление о рок-музыканте и роке в целом: либо это валяющийся на сцене, не способный и слова сказать человек. Либо не вполне адекватный волосатый мужик, бегающий туда- сюда и орущий в микрофон непонятно что. И, соответственно, мамы детям говорят: рок – это плохо, и все в таком духе.

На Западе же как? Там нет строгого разделения между роком и не роком. Там есть понятие Entertainment – развлечение. Любая группа там ориентируется на понятие шоу. И зритель может пойти на Бритни Спирс, а на следующий день – на концерт System of a Down, и в равной степени получить массу удовольствия. Потому, что это просто профессионально сделано. И под то и под другое можно здорово попрыгать, помахать головой и подраться после концерта. Все это весело, люди отдыхают.

-Наши люди думают так: раз это рок-артист, то нужно обязательно загрузиться, предварительно прочитать томик Блока. Прийти обязательно с пивом, ведь рок-музыкант, ведь он в душу влезает!

А попса – этот попса. Это можно с мамой сходить. Ведь если я рокер, я ни за что не пойду на попсу. А если я попсарь, то в жизни не посещу ни одни рок-концерт.

Соответственно, складывается вся неблагоприятная ситуация, о которой мы с вами говорим. И здесь я вижу один выход – менять такое отношение людей как можно скорее.

Дмитрий Snake Хакимов.

-Дмитрий, не секрет, что за год существования группы вы, как менеджер, приложили огромные усилия, чтобы дебют «Глеб Самойлоff and The Matrixx» состоялся максимально удачным. Но проблем избежать все-таки не удалось.

-Да, несмотря на известность всех четырех участников коллектива, группе пришлось начинать практически с нуля. При отсутствии радийных хитов, та музыка, которую мы играем, оказалась за рамками формата станций. Для них мы – слишком современная группа, играющая электронику, с очень депрессивной направленностью. А при их политике «рок для тех, кому за тридцать пять» с ярким славянофильским оттенком наш материал не нашел себе место почти весь, за исключением одной песни.

-Наверное, часто приходилось принимать удар на себя, когда дела группы шли не совсем хорошо?

-Ну, да, конечно. А куда ж без этого? Я как менеджер, часто озвучиваю заявления, которые являются не популярными. Так как это моя обязанность, меня в первую очередь начинают считать, мягко выражаясь, нехорошим человеком. А претензии предъявляют абсолютно ко всему: если клип плохой, то это моя вина, если песни не ставят на радио – тоже. Если концерт отменился по вине организаторов - я виноват. «Все мои победы присвоят себе генералы, а неудачи повесят на меня» - отвечу я вам словами Фюрера…

А вообще проблемы надо решать по мере их возникновения. Для этого надо всегда сохранять ясность ума и самообладание, и ко всем проявлениям негатива относится, как неминуемому аспекту твоей деятельности в плане менеджмента и продюсирования.

-Вы так просто говорите о том, что приходится вам переносить. Спокойствия вам не занимать…

-Вот это в первую очередь и помогает. (Улыбается). Могу с уверенность сказать, что только спокойствие всегда дает позитивные плоды. Потому я стараюсь создавать такую обстановку, чтобы и другие участники группы могли как можно меньше сталкиваться с проявлениями агрессии и непонимания со стороны кого бы то ни было.

-Ваша группа – заметный во всех отношениях коллектив. В плане поведения на сцене, имиджа и т.д. И вы в частности – яркий тому пример.

-Дело в том, что я начал заниматься музыкой в середине 80-х. Слушая группы Whitesnake, Motley Crue, Azia, я был впечатлен сочетанием красоты музыки, великолепием ее записи и яркости концертных шоу этих групп. И тогда я усвоил, что настоящая группа должна не только написать отличные песни и круто их продюсировать при записи, но и эффектно потом играть живьем! Потому всегда выкладываюсь на сцене на полную катушку, по-другому выступать просто не имеет смысла.

Вы сами посудите, за что люди платят деньги, приходя на концерт? За то, чтобы посмотреть, как вялые ребята в майках, в которых они спали, с сосредоточенным видом ковыряют партии, легко исполняемые школьниками? И позерствуют, изображая немыслимую глубину идей, понятных только им самим? А ведь почти все современные группы, что наши, что западные такие.

-Дмитрий, в отличие от большинства современных музыкантов, вы в свое время служили в армии. Выходит, вас не посещали мысли вроде того, зачем прогибаться под государство и идти служить, когда можно спокойно откосить…

-Нет, я так не считал. Мне всегда очень нравилась эдакая захватническая политика СССР – «империи зла», которая нахально вцеплялась в чужие территории, военной силой насаждала политические режимы в Европе…Подавляла инакомыслие. Во всем этом прослеживалось что-то от Древнего Рима или Третьего Рейха. И, находясь в армии, я чувствовал, что занимаюсь правым делом. Пока служил, добрался до звания старшего сержанта. Полгода провел в учебке, которая готовила сержантов в Афганистан, и уже был готов отправиться туда. Но как раз в моем призыве в декабре 88 года начался вывод войск из страны, и меня направили дослуживать в Германию, в группу войск Советского союза.

Всегда считал, что нормальный человек должен защищать Родину - это мне кажется само собой разумеющимся. И хотя это мое глубокое убеждение, что все должно быть именно так, я никому таких взглядов при этом не навязываю…

-Так вот откуда такая увлеченность милитаристской тематикой?

-Ну, здесь дело не только в этом. Вот уже много лет я занимаюсь изучением такого явления в истории нашей страны, как Локотское самоуправление. Это территория на месте нынешних Орловской, Брянской и Курской областей, которая в годы Великой Отечественной Войны управлялась русским антибольшевистским правительством. Иными словами, Армия Локотского самоуправления РОНА была союзником Германии во Второй Мировой войне. Помимо того, что изучаю литературу, касающуюся этой темы, я еще коллекционирую различные исторические регалии, связанные с той эпохой - погоны, шевроны, фигурки, изображающие героев войны.

-Дмитрий, при всем своем увлечении военной темой, в жизни вы спокойный и легкий в общении человек…Открытый для общения, точнее сказать.

-Да, это так. (Улыбается). У меня есть глубокое убеждение в том, что открытость - это главное оружие. Люди вокруг вначале удивляются этому тезису. Но потом понимают, как это хорошо на самом деле. Открытость и готовность к сотрудничеству выгодно отличает нас от других артистов, которые корчат из себя не понятно что, скрываются, хотя им и скрывать-то нечего. Я уверен в том, что строить из себя больше, чем ты есть на самом деле - это путь в никуда.

Потому мы ничего не скрываем от своих поклонников: они видят нас во всех состояниях, радуются нашим победам и огорчаются проблемам… Когда люди видят правду, это не оставляет шанса возникнуть каким-либо домыслам и пересудам. Нас принимают такими, какие мы есть.

-Кстати, о преданных поклонниках. Что вы можете сказать о них?

-Вы имеете виду, кто наша аудитория и как она к нам относится? Ну, во-первых, я бы не сказал, что аудитория сильно изменилась. Подавляющее большинство людей, которое ходит, я все-таки видел на концертах «Агаты», и даже кого-то на концертах «Наива».

Есть группы фанатов, которые очень хорошо нас поддерживают, ездят по другим городам. Я даже сообщаю заранее поезда и самолеты, на которых мы отправляемся в тур, и они могут видеть нас каждую минуту. Наши поклонники вообще молодцы. Эти люди всегда образуют надежный передний край, и такая их поддержка очень много значит для нас.

Валерий Аркадин.

-Валерий, что подтолкнуло вас присоединиться к группе «Глеб Самойлоff and The Matrixx» ?

-Дело в том, что с самого начала существования «Глеб Самойлоff and The Matrixx» я четко осознал, что это то, к чему я стремился и что я искал. Во-первых, этот проект ни на что не похож. Второе - он самодостаточен, и третье - очень талантлив. Все эти факторы сошлись воедино, что позволило группе создать абсолютно революционный, на мой взгляд, продукт, который до нас еще не делал никто. Все существовавшие ранее группы, это были либо маргинально-протестные коллективы, в которых мало музыкальности, но много социального подтекста. Либо это группы, в которых много музыкальности, но совершенно определенный, ограниченный смысл.

История же с «Матрицей» выгодно отличается на фоне всего, что происходит на отечественной сцене.

-И, несмотря на это, дебютный альбом группы был воспринят публикой весьма неоднозначно.

-Как и следовало ожидать, альбом вызвал много абсолютно разнящихся между собой оценок. Одни воспринимают его как некий гротеск, как высшую форму стеба, когда человека не оскорбляют, но хотят довести до некоторой степени уничижения. Другие же признают, что альбом - крепкая музыкальная работа. И что с юмором в нем тоже все в порядке. Умные люди поймут, где присутствует элемент игры, а где автор действительно пытается донести до своих слушателей серьезные, глубокие мысли.

Вообще, после всей этой истории у меня стало складываться такое ощущение, что люди не просто не понимают: жизнь вокруг меняется, меняется автор. Соответственно, другим становится то, что он создает. Глеб пишет очень искренно, трогательно и глубоко лично. Но в нашей стране быть искренним очень сложно – себе дороже. К сожалению, в обществе доминирует такой принцип: чтобы не тебе было хорошо, а чтобы соседу было плохо.

Поэтому для нас не стало откровением то, сколько шишек посыпалось в адрес группы, хотя это - скорее констатация печальной действительности.

-В общем, это не ново. Потому что резкие высказывания передовых деятелей культуры всегда вызывали неоднозначные толки.

-Да, если как раз вспомнить о писателях, которые повлияли на мое мировоззрение, то я могу привести в пример творчество Булгакова или Зощенко. Меня всегда поражало их умение, когда они, живя в Советском Союзе и активно не соглашаясь с тем, что там происходило, умудрялись говорить об этом в своих произведениях, и эти взгляды выживали, несмотря ни на что.

Сейчас я увлекаюсь литературой в духе Чака Поланика, в которой герой предстает достаточно одиозной фигурой в капиталистическом мире, но меня эта тема очень привлекает.

-На мой взгляд, как раз сейчас проблема выживания человека в условиях капитализма является наиболее актуальной…

-Согласен. Честно говоря, я не думаю, что у нас в стране что-либо может меняться в положительную сторону. Все люди находятся в каком-то забытьи, либо они исполнены предчувствия, что все может измениться и рухнуть в любой момент. На сегодняшний день, то, как живут наши родители – это запредельно плохо, это просто безобразно. Это издевательство над людьми. Я просто не понимаю, куда смотрит государство. Люди унижены, оскорблены и доведены до ручки. Здесь же стразу всплывает вопрос о справедливости. На мой взгляд, справедливо, это тогда, когда человек, проработав всю жизнь на заводе, остаток жизни проводит в комфорте и достатке, а не существует подачками государства.

- Видите ли вы хоть какое-то решение, чтобы изменить сложившуюся ситуацию?

-К сожалению, я не политик. Я всего лишь стараюсь делать свое дело хорошо. Если говорить непосредственно о музыкантах, то, на мой взгляд, очень многие группы оценивают все происходящее так, вроде: «Меня это не касается, по большому счету. Ну и ладно!». Мне же кажется, что со своей стороны мы можем попытаться достучаться до кого-то, донести до слушателей свои мысли. По большому счету мы прекрасно понимаем, что не принесем каких-либо социальных потрясений и революций. Но в этой стране все равно надо что-то менять. В противном случае мы скатимся до уровня банановой республики, и от этого будет хуже всем. За исключением правящей партии, которая прочно обосновалась сейчас наверху. И которая своими, скажем так, щедрыми жестами, раздает налево и направо свои милости. Потому, что по-другому это назвать, к сожалению, нельзя.

-Судя по вашим высказываниям, это можно назвать «монолог о наболевшем»...

-Просто я сталкиваюсь с этим каждый день. Этого нельзя не замечать. Хотя это при всем при том, что мы живем в Москве, где материальный уровень жизни, естественно получше будет. Но стоит только выехать на сто километров от столицы, и ты видишь чудовищную бедность, пьянство, беспросветность. Люди живут в ожидании смерти. В прямом смысле этого слова.

-Выходит, от артиста и его творчества, все-таки, мало что зависит, в плане решения насущных проблем общества…

-Ну, условно говоря, артист одним творчеством вряд ли достигнет данных целей. Что он может, в сущности? Орать в мегафон на Пушкинской площади?...Наверное, да. Но, мне кажется, что когда музыкант обращается непосредственно к своим слушателям с хорошим качественным материалом, который имеет социальный подтекст, это значительно более верный путь. Все мы должны заниматься тем, что умеем делать лучше всего. Это, пожалуй, может стать первой ступенью в решении всех существующих проблем.

Автор текста: Глаша Померанец, 22/02/2011
Источник: Vestya.Ru