Черная рубашка, высокие черные ботинки, на шее — кулон с фашистской свастикой, на голове — комиссарская фуражка с красной звездой. Если раньше для Самойлова это был исключительно сценический образ, то теперь он появляется в таком виде и в общественных местах. Посетители кофейни на Таганке недобро косятся на Глеба, но подходить и делать замечания боятся.

Предыдущие два альбома группы были, как принято говорить, концептуальными, а песни на новой пластинке между собой будто ничем особо не связаны. Ты сам понимаешь, о чем этот альбом?
Нет. Я даже до сих пор не понимаю, нравится он мне или нет. Если в нем и заложена какая-то концепция, то ее выразил наш гитарист Валера Аркадин, который сказал: «Это не песни, это басни». В принципе, альбом мог бы так и называться — «Басни». А связующая нить между ними, скорее всего, — это я сам. Просто два года моей жизни.

Чем в первую очередь запомнились эти два года?
Можно не буду говорить?

Конечно, нельзя.
Я правда не хочу. Это было далеко не лучшее для меня время.

Худшее?
Худшее — впереди. (Смеется.)

Что нужно для того, чтобы время стало лучшим?
Обрести теплое чувство к миру, любовь, конкретную. Наверное, вот это главное. Но это может произойти только с умным человеком, который учится на своих ошибках. Явно не мой случай.

Насколько я могу тебя наблюдать, в последнее время ты почти не выходишь из дома, никуда не ездишь, ничего дальше своего носа не видишь, ничего не читаешь…
Почти не двигаюсь, да. Но при этом продолжаю писать песни, что меня самого необыкновенно удивляет. На самом деле, я получаю новые эмоции. Просто они, в основном, отрицательные. Сижу, перевариваю.

Что конкретно?
Ну, не хочу об этом. Если я буду рассказывать подробно, то мне придется каким-то людям сделать больно, других — обидеть, практически пофамильно. Зачем?

На альбоме есть песни-посвящения?
Есть. Не буду озвучивать, кому именно, но одна из этих песен — «Минус один», другая — «Новогоднее обращение».

А «Меня зовут «Понаехали тут»» как появилась?
Я сам из «понаехавших». Родился в Асбесте.

Но написалась она благодаря какой-то конкретной ситуации?
Нет. Я сидел в штате Гоа перед нашим выступлением на фестивале. С гитаркой. Пришло в голову — и все, а откуда — не знаю. Я вообще никогда не понимал, откуда мне что в голову приходит. Это случается само собой, процесс я отследить не могу, поэтому и анализировать его не могу. И песня — не про гастарбайтеров, как многие думают, она про меня лично. Я так себя чувствую — «понаехал тут».

В планетарном масштабе?
Ограничимся пока московским.

Возвращаясь к началу разговора: как ты собираешься хотя бы начать выходить из собственного «нелучшего состояния»? Может, тебе банально съездить куда-нибудь?
Очень хочется, но сейчас нет возможности. У меня есть любимое место под Барселоной, обожаю его. Мы должны были записать альбом к августу и после этого разъехаться, но в итоге он как-то очень тяжело дался, мы еле-еле успели к октябрю, так что времени на поездку не осталось. Вообще, я четыре последних года полноценно не отдыхал — так, чтобы долго и не в России.

А внутри России — это не для тебя?
А как тут отключиться? Информационный фон дико негативный. И он отражается на каждом. Вот мы с тобой ходили почти на все оппозиционные марши. Чем это закончилось? Ничем. Все еще хуже стало. Людей сажают пачками. Ты не можешь, находясь здесь, не думать об этом. А чтобы отдохнуть, надо не думать.

Кстати, многие удивились, что Matrixx не выступали на концерте в поддержку Навального. Почему?
Я сам удивился. Не знаю, что произошло. Нам звонили организаторы, спрашивали, в городе ли группа в этот день. Мы ответили «да». После этого — ни ответа, ни привета. Уже после концерта я общался с Петей Верзиловым, который непосредственно работал в штабе Навального. Говорю ему — мол, херня какая-то непонятная. Он в ответ удивился: «Как это?! А мне сказали, что тебя в Москве нет». Не верю в то, что кто-то нарочно будет врать Верзилову о том, что я не в городе. По слухам, приказ не брать Matrixx пришел из самого штаба.

Чем он был мотивирован?
Понятия не имею, могу только предполагать. Думаю, скорее всего тем, что группа, которая в представлении обывателей «пропагандирует» половые извращения, фашизм, левый радикализм и наркоманию одновременно, как-то не вписывается в повестку выборов мэра и может только навредить кандидату. Хотя, если бы я был москвичом, то голосовал бы за Навального. Кстати, мама Димы Снэйка (барабанщика Matrixx — прим. RS) пошла и проголосовала за него. До этого никогда не ходила на выборы.

Многие не понимают, что ты хочешь сказать одновременным ношением «красной» комиссарской фуражки, фашисткой свастики, эмблемы «Эдельвейса» и т. п.
То, что принцип «разделяй и властвуй» успешно работает в нашей стране. Как говорил покойный Илья Кормильцев: нас разложили по полочкам, дали всем имена — «фашисты», «красная сволочь», «либерасты» и так далее. Деритесь — а мы тут пока все приберем к рукам. И прибрали.

Но значок СС, который на тебе периодически появляется — это все-таки перебор, не считаешь?
Считаю. Именно поэтому и ношу. Конечно, это некоторым образом провокация. Но по-другому многих людей, враждебно настроенных друг к другу, не отрезвить. А так они видят на мне свастику и звезду одновременно, начинается съезд башки, и у них хотя бы появляются вопросы.

Ты действительно думаешь, что у левых и правых радикалов может быть общая повестка?
Конечно. Один знакомый подарил мне книжку Пьерлуиджи Конкутелли, итальянского неофашиста, который в 70-х был лидером ультраправых боевиков и получил в итоге несколько пожизненных сроков — за убийство прокурора, похищение банкира и многочисленные боевые акции против ультралевых. Книгу он написал уже в тюрьме. Он пишет, что только в заключении понял свою главную ошибку — вражду с коммунистами. Пишет, что если бы в свое время «черные» и «красные» бригады объединились в борьбе против буржуазного государства, то все в Италии могло сложиться иначе. Но они истребляли друг друга, выжившие в этой борьбе теперь сидят по тюрьмам, а буржуи до сих пор у власти. Теперь он боевиков Красных бригад называет не иначе как «наши товарищи». Кстати, уже в тюрьме он встретил одного из лидеров Красных бригад: когда оба были еще на свободе, то несколько раз устраивали засады друг на друга, с целью убить. А за колючей проволокой они, не сговариваясь, обнялись и сочувственно похлопали друг другу по плечам. Характерный эпизод.

Для тебя буржуи — тоже враги?
Конечно.

И каковы же истоки твоей ненависти к буржуйству?
В четырнадцать лет я начал читать Маяковского.

А в двадцать пять сам стал выступать для буржуев.
Когда начинаешь собирать стадионы, то на время, конечно, забываешь про все. Но похмелье наступает неминуемо.

Когда наступило у тебя?
Примерно году в 99-м, когда я начал плотно общаться с теми, кто был тогда в оппозиции. С коллективом газеты «Завтра», например.

Которая сейчас поет оды Путину…
Ну, насколько я знаю, в редакции далеко не все поддерживают генеральную линию Проханова.

То есть, ты если и разочаровался, то только в Александре Андреевиче?
Да и в нем не то что бы очень. Не помню уже, о ком, но в свое время Сева Новгородцев сказал замечательную фразу: «Человек искренних заблуждений». Вот Александр Андреевич — он дико верит во все, что говорит, абсолютно бескорыстно, насколько я его знаю. Человек искренних заблуждений.

Есть еще одно выражение: нет страшнее искреннего дурака.
Я так не считаю. Палачи страшнее. Кстати, они, по большей части, не искренние абсолютно — просто делают свою работу.

Может, ты тоже человек искренних заблуждений?
Да наверняка.

Лично мне на новом альбоме больше других понравилась песня «Живые и мертвые». Когда ты ее написал и почему?
Меня возмущает, что всех, чье мнение об итогах Второй мировой войны не совпадает с мнением «партии и правительства», обвиняют теперь в переделывании истории, почти официально. Я не считаю победу Сталина над Гитлером победой светлых сил над темными, поэтому и написал такую песню. Написал ее, кстати, последней, когда альбом был уже почти готов. Мы должны были вот-вот отдавать его в печать, но я посчитал важным, чтобы она там была. В ней поется от лица дьявола. Что за Гитлера, что за Сталина — мне-то какая разница? Вы все мои...

А что для тебя «светлая сторона»?
Не знаю... Главное — не быть подлецом. Не предавать друзей, родителей и даже тех, кого ты не любишь.

Ты не предаешь?
Стараюсь. Но получается, конечно, не всегда.

В конце октября тебе предстоит довольно энергозатратный тур — восемь городов за две недели. Напоследок можешь пообещать своим поклонникам, что не будешь в эти дни выходить на сцену пьяным?
Обещаю. Да если я буду пить в таком туре — я помру. А мне очень хочется жить, как это ни странно. И много чего еще сделать.

Евгений Левкович, Rolling Stone, 09/10/2013
Источник: www.rollingstone.ru