Вадим Самойлов — российский музыкант, композитор, поэт, аранжировщик, звукорежиссер, саунд-продюсер — о душевном здоровье, о фанатах группы «Агата Кристи» и о путях развития музыкальной культуры в России.
Вадим Самойлов родился в 1964 году в Свердловске. Основатель и лидер группы «Агата Кристи» (1988—2010). В настоящее время занимается сольной творческой и активной общественной деятельностью.

В годы работы в группе «Агата Кристи» на протяжении восьми лет Вадим Самойлов употреблял наркотики. Новая жизнь началась для музыканта в 2003 году — со встречи с будущей супругой Юлией. В настоящее время Вадим Самойлов, избавившись от химической зависимости сам, помогает сделать это другим, участвуя во множестве тематических проектов.

— Давайте представим ситуацию, когда человеку удалось в корне изменить свой образ жизни. Тем не менее окружение его осталось прежним. И это окружение начинает его дразнить, осмеивать, пытаться вернуть все на круги своя, любым способом заставляя героя нашей истории чувствовать себя некомфортно. Вернись он к прежней жизни — он снова окажется «на коне», «своим парнем», «нашим человеком», его перестанут затравливать. Как преодолеть соблазн?

— Было бы хорошо, чтобы все, кто решает поменять свою жизнь, отказавшись от той или иной зависимости, попадали в другие условия. Конечно, на практике крайне сложно изменить все радикально. Хотя я бы советовал делать именно так: поменять если не город, то хотя бы район. Но самое главное — понять: какая она, новая жизнь, которой ты хочешь жить. Понятно, что обычно в случае наркотиков мотивация бросить — это отказ именно от пагубной привычки. Но он должен быть ради чего-то. Потому что здоровье и здоровая жизнь — это лишь часть, на них нужно что-то сделать. Вот эту самую новую жизнь осуществить. Здесь на первое место выходят какие-то новые жизненные мотивации. Нужно вспомнить, что человека когда-то воодушевляло. Может, ему стоит заняться делом, о котором он давно мечтал и которым не занимался по каким-то причинам. Может, чему-то он хотел обучиться. Естественно, духовный поиск приветствуется в этот период, обязательно. Потому что нужно вспомнить, кто такой человек, из чего он состоит, какова его задача в мире, ради чего он живет, как его взаимодействие со своей душой устроено. И уже надо следить заново за собой во всем. Бесспорно, очень сложно с этим справиться, и нужно понимать, что ты на какой-то период времени окажешься в состоянии войны со всем окружающим миром. Поэтому только личный настрой, и только возвращение к своим первоистокам, к воспоминаниям о том, кем ты хотел быть в детстве. И новые целеустановки в жизни. Все, что я перечислил, конечно, завязано на волю человека. Любые занятия, которые воспитывают волю, в этот момент хороши. Не только духовные, но и спортивные, например.

— Чем и как могут помочь в период реабилитации родственники, не впав при этом в созависимость?

— Мне сложно здесь советовать. Я же не был «традиционным» наркоманом. Все-таки я баловался. Да, я получил в результате химическую зависимость, но это немного не то. Я видел людей, которых вы имеете в виду, но до конца не понимаю их суть, потому что не проживал этого. Думаю, тут могут помочь специальные курсы с психологом, они ставят голову на место. Нам нужно просто избежать вот этого утрированного прозападного института психотерапевтов, к которым люди ходят каждый день, и где из них сосут деньги— не более. Но в целом, мне кажется, все учреждения, которые помогают человеку разобраться в себе, — это правомерные вещи, они необходимы сейчас.

— Общаясь с наркозависимыми, прошедшими курс реабилитации, обращаешь внимание, что зачастую в межличностном общении они даже более вежливы, учтивы, чутки, готовы помочь, чем те, кто никогда не страдал зависимостью.

— Я думаю, что человек, когда освобождается от какого-то зла внутри себя, — он в принципе чище становится. Действительно, это же серьезная личная победа. Она означает, что человек не просто изменился, а еще и восстановился в новой жизни. А раз такие вещи происходят, то — обращаюсь к первому Вашему вопросу — это означает, что человек переосмыслил что-то, и вот это новое целеуказание уже не просто прожил и прочувствовал, он его в себе носит. Это уже не абстрактная цель, которая висит на стенке в виде плаката, а реальное достижение. Поэтому они и более уравновешенны. Потом, люди, которые прошли некоторые жизненные горнила, будь то война или такие вещи, по-другому на многое смотрят; они обладают новой мудростью, которая, бесспорно, включает в себя и внутреннее спокойствие.

— Трудоголизм — это зависимость?

— Я не сталкивался с трудоголиками, про которых можно сказать, что это— болезнь. Но, наверное, есть те, кто впадает в это как в зависимость. У меня просто нет таких знакомых. Хотя я как раз к трудоголикам себя отношу. Но у меня есть задача, есть определенный проект. Я его хочу хорошо сделать. Я могу очень долго сидеть, упираться и работать на эту тему. Для меня трудоголизм — это любовь к труду ради какой-то цели. Тут все зависит от мотивации. Если человек — трудоголик, чтобы побольше заработать... Видите, это сложный вопрос. Вот военные люди — они трудоголики или нет? Они готовы, если приказ, в длительные командировки уезжать или день и ночь нести службу, не бывая дома. Вот тут очень сложно. Я так понимаю, что когда человек забывает обо всем окружающем, о своих корнях и следует только за определенным личным интересом, при этом упирается в какие-то рамки — это всегда плохо. Вообще, трудоголик, конечно, — предмет большого рассмотрения. Но то, что такая форма социальной апатии существует — это бесспорно. К примеру, «офисный планктон». Они работают по 14 часов сутки всю неделю, потом в пятницу как следует «зажигают», в субботу-воскресенье отлеживаются — и снова. В принципе, это тоже подмена жизни. Потому что работать, чтобы устать-нажраться-повеселиться, а потом снова работать… ну, не знаю.

— Страсть к компьютерным играм у детей?

— Да, вот это конкретное заболевание, бесспорно. Абсолютно бесспорно, потому что дети в очень большой степени подвержены этой патологии. Ребенку компьютерный мир заменяет все остальное. Поэтому да, это очень опасная штука. И очень тяжелая.

— Есть такое понятие, как синдром детдомовских детей. Это когда дети, длительное время живя в детском доме, привыкают к повышенному вниманию со стороны всевозможных спонсоров, к дорогим подаркам, к поездкам на летний отдых за границу. Попадая в приемную семью и не получая всего перечисленного, ребенок начинает предъявлять претензии родителям. Сегодня мы устраиваем для тех, кто проходит реабилитацию, множество акций, концертов, спортивных состязаний, мастер-классов. Предлагаем им различного рода тренинги, курсы, творческие занятия. Не возникнет ли такая проблема, когда на этапе ресоциализации люди, прошедшие курс лечения, станут на позицию «нам все должны»?

— Я думаю, это зависит от конкретного человека. Значит, получается, что в рамках этих проектов обязательно должны работать люди, которые имеют отношение к нравственности: психолог, священник. Эти люди будут помогать «разжевывать» такие вещи, объяснять, чем отличается прошлая жизнь от новой. Нужно рассказывать меняющим жизнь правду. Мне кажется, что чем больше правды, тем лучше. Да, я согласен, что такая проблема может существовать. Но я считаю, что здесь можно реально что-то менять только воспитательной работой. Вообще сейчас тема воспитания молодежи, любой: детдомовской, из богатых семей, из средних семей, провинциальных, московских — это будет острейшая тема. Потому что она долгое время была запущена. И сейчас именно те вопросы, которые вы перечисляете, стоят перед всей страной: вопросы воспитания, вопросы нравственных величин; какими они должны быть, насколько они должны быть соизмеримы, роль Церкви в обществе. Мы сейчас, на самом деле, и формируем вот эти скрепы, о которых говорит президент. Они вроде бы формально всем ясны, но как они на самом деле работают, как их начать осуществлять в текущем моменте времени — мало кто понимает. Задача стоит большая, очень разносторонняя, но и хорошо, потому что, решая эту задачу, российское общество приобретет новые качества.

— В документальном фильме «Эпилог» о группе «Агата Кристи» прозвучала такая фраза: «Наверное, вы — одна из немногих российских групп, у которых были действительно оголтелые фанаты». Зависимость от кумира: как ее избежать и как преодолеть?

— Думаю, это вопрос психологии прежде всего. Это одна из форм мании, бесспорно. Я замечаю: фанаты — все-таки люди определенного психотипа. Они жадно ищут во внешнем мире то, чего им не хватает внутри. Поэтому здесь помогут психологи или духовный поиск. Происходит такое нездоровое явление, когда человек теряет целостность внутри себя, даже подсознательно, и начинает выискивать недостающие фрагменты этой целостности где-то во внешнем мире. Не внутри себя, а вовне. И иногда, к сожалению, в очень патологических формах.

— Если уже мы коснулись темы «Агаты Кристи» — почему люди зачастую не могут отличить поэтический образ, гротеск в песнях от откровенной пропаганды зла?

— Это зависит от нашего общего культурного уровня. Всегда есть люди, которые какие-то вещи воспринимают буквально. Но надо сказать, что и искусство, бывает, тоже в своем гротеске заходит очень далеко. И начинает оперировать и жонглировать различными образами, которыми, может быть, и не стоило бы жонглировать. Тут тоже палка о двух концах. Но в целом, конечно, вопрос в общем уровне понимания культуры как таковой. Я думаю, что это вещи воспитываемые. Тут нужно разъяснять и образовывать.

— А кто это должен делать?

— Система образования, с детства. Сейчас большой тренд по восстановлению углубленного изучения русской литературы, истории. Это правильные вещи, потому что через интенсивное образование в области культуры можно многого достичь на выходе. Я помню советскую школу. Заставляли же всех сочинения писать: и тех, кто шел потом после 8-го класса в профтехучилища, и будущих физиков, математиков. Потому что это поднимает культурный уровень человека. А чем выше культурный уровень человека, тем он больше разбирается в вещах, о которых говорилось выше.

— Песню «Вечная любовь» на концерте «Агаты Кристи» по случаю десятилетия группы ваш брат Глеб объявил следующим образом: «И об атеистах; о нас, дураках, в поисках Вечной Любви». Что здесь ключевое?

— Здесь юмор: и по поводу атеистов, и по поводу дураков. С одной стороны, атеист ведь тоже в поиске. Атеизм, отрицание Бога, — это тоже своего рода поиск Бога. Люди через это проходят и к чему-то приходят. Поэтому это правильная фраза, она собирает все в одну кучу, называет всех дураков и ставит вопрос, что Вечная Любовь — она все таки существует. А где вы ее найдете — через атеизм придете, через православие или другую религию или, может быть, просто через личный путь — это ваше дело. Но то, что Вечная Любовь существует, — это подспудно знает каждый человек. На уровне живота. Даже те, кто забыл об этом и погряз в греховном образе жизни. Все равно есть эта богобоязнь внутри, всегда. Потому что мы из этого состоим.

— Хорошие православные люди в вашей жизни встречались?

— Конечно, очень много людей! Я считаю, что для России православие — это ровно то, что нужно. В нем есть строгость, которая необходима нашему обществу; строгость, которая проистекает из уважения к сакральным вещам. И это наша национальная черта. Вообще любой поиск человеком Бога я приветствую. Сейчас он существует в форме общепризнанных религий. Внутри каждой религии есть сакральные вещи, которые переходят из поколения в поколение и которые были привнесены в жизнь с незапамятных времен. Но понятно, что в каждую эпоху, в зависимости от того, что это за общество, все эти вещи начинают как-то трактоваться людьми. Это нормально. Законы священные, духовные, законы жизни, мироздания существуют сами по себе вечно, а книгу «Закон Божий» пишут люди — которые проживают в конкретной социально-экономической формации, — и это дает определенный отпечаток. Мне кажется, что религии тоже ведь меняются со временем, и что сейчас мир стоит на переднем пороге понимания себя с точки зрения естествознания. Уже все проникли вглубь материи очень сильно, в скорости света... И поэтому архаичные толкования тех или иных вещей в религии у многих людей вызывают вопросы и часто становятся поводом для антипатии. Мне кажется, в ближайшее время религии могут претерпеть некоторые изменения в сторону переосмысления их на каком-то новом уровне. И в этом случае я, с одной стороны, поддерживаю религии как мощнейший инструмент духовного воспитания, с другой стороны, я понимаю, что во всех вещах, осуществляемых людьми, есть позитивные стороны и негативные. Я думаю, что православная Церковь как наиболее на сегодняшний день адекватная Церковь по части понимания Бога и веры — и следования вере, самое главное, — как раз может одной из первых эти вещи начать соединять, искать новое прочтение так, чтобы не было вот этого разрыва между светским и духовным, который есть сейчас. Мне кажется, эти вещи можно более тепло интегрировать друг с другом, и думаю, что правда где-то здесь и находится. Поэтому я тепло отношусь к православным. Я сам осознанно крестился, причем моим крестным был Костя Кинчев. В 2004 году это произошло. Я ходил в храм, познакомился с огромным количеством замечательных людей, умных православных священников, читал их книги, мне это все было близко, и это стало трамплином для моего дальнейшего духовного поиска, и я этому периоду очень благодарен, и, заходя в церковь, крещусь, конечно.

— Зло не может существовать иначе как в соседстве с добром. Если со злом все более-менее понятно, в чем вы видите добро в современном мире?

— Все силы, все чаяния людей или сообществ, направленные на сотрудничество, на единение можно назвать добром. А все усилия человечества для разъединения, манипуляции и управления друг другом можно назвать злом. Сегодня стоит глобальный цивилизационный выбор: как жить дальше. Либо мы будем продолжать конкурировать друг с другом, убивая друг друга в случае чего, либо мы будем понимать, что мир — это сообщество индивидуумов, которые могут творить что-то вместе, сотрудничать, менять мир к лучшему. И если представить себе на секундочку, что все силы, затрачиваемые человечеством на борьбу с самим собой, вдруг направлены в мирное русло, — я думаю, голодные дети в Африке были бы накормлены в течении трех дней и больше бы никогда не голодали.

— Все, кто с вами работал, в один голос отмечают вашу вежливость, безграничное терпение, чуткость и равное внимание к любому собеседнику. Как удалось воспитать в себе такие качества и хранить их, несмотря на напряженный график?

— К этому приходишь. Я считаю, нормальный человек в возрасте 50 лет должен получить какой-то жизненный опыт, сделать из него правильные выводы и уже обладать определенной житейской мудростью. Такой, которая вмещает в себя в том числе и понимание поведения с людьми. Потом, у меня достаточно большой опыт жизни как публичной персоны. А в целом я ведь не всегда был таким, как сейчас. Понятно, что когда начинались гастрольные поездки «Агаты Кристи», когда сталкиваешься с людьми в вагоне-ресторане, в тамбуре вагона, с водителями, на остановках или где-то еще — конечно, общение было весьма разнообразным, и часто — раздражающим. Но со временем ты начинаешь понимать, что такой человек к тебе подходит как к «звезде». Он же не знает тебя. Это просто его взаимодействие с неким его представлением. Если вдруг возникают агрессивные фанатские проявления, темпераментные, эмоциональные, то именно моя задача, как артиста и как так называемой «звезды», на которую идет реакция, — смягчить человека и помочь ему осознать, что музыка — одно, а человеческое общение — другое. Собственно говоря, это и есть своеобразный элемент психотерапии, способной помочь победить фанатскую зависимость, нездоровое любопытство. Что касается общения с музыкантами, прессой, партнерами — я уже понимаю, чего я хочу в жизни. И это дает мне некую ясность того, что я делаю: ясность поведения, осознанность, почему я здесь нахожусь и для чего я разговариваю с данным человеком. А когда такая осознанность возникает, все укладывается на свои места. Если я приехал с мечтой о том, чтобы в Севастополе и в Симферополе была рок-клубовская атмосфера, то я с собой эту атмосферу привношу. Я должен быть примером этой атмосферы. Я несу то, о чем мечтаю, и надеюсь, что у людей внутри тоже в этот момент загорается. Здесь нет никакого особого рецепта. Просто я считаю, что все правильные большие проекты реализуются размеренно, спокойно и в теплых взаимоотношениях друг с другом. И если человек приходит ко мне с другим видением, то, прежде чем делать какие-то выводы, нужно обсудить с ним эти вещи, нужно попытаться сонастроиться. По моему мнению, сонастроиться могут абсолютно все люди. Потому что мы все действительно состоим из одного и того же: из души и тела.

— Для полноты картины можете обозначить свой график в настоящее время?

— Последние почти четыре года, с тех пор, как закончилась группа «Агата Кристи», у меня началась новая глава жизни, которая вмещает в себя многое. Снова один, снова с музыкой, какие-то мечты об общественных и гуманитарных инициативах. Поэтому сейчас у меня такой период, когда я с огромным количеством людей встречаюсь, знакомлюсь, обсуждаю разного рода проекты, которые потом мы можем в партнерстве совершить. Часть из них становится этими проектами. Часть откладывается на потом, или, может быть, они возникнут когда-нибудь в другом месте. Поэтому у меня сейчас график очень рваный. Но в целом я стараюсь жить пятидневной рабочей неделей, чтобы выходные полностью посвящать семье. А так с утра у меня, как правило, работа с письмами, корреспонденцией, рецензированием, потом я выезжаю из дома на встречи, переговоры, и во второй половине дня уже громко репетирую, играю что-то, сижу в студии. Бывает, что остаюсь дома, в Подмосковье. Сочинять песни, например, удобнее всего дома. То есть ничего экстравагантного, в общем-то, здесь нет, обычный график.

В 2006 году Вадим Самойлов создал и возглавил благотворительный проект «Герой нашего времени» (сегодня — «РокЛаб»), целью которого является помощь молодым и начинающим музыкантам. С 2007 года — член Общественной палаты РФ. Член Авторского совета Российского авторского общества. 6 февраля 2012 года был официально зарегистрирован как доверенное лицо кандидата в президенты РФ и действующего премьер-министра Владимира Путина. В ноябре 2010 года музыкант принял участие в фотопроекте «Мужчины» (фонд «Зона Надежды» при помощи Гоши Куценко пригласил известных актеров и рок-музыкантов в Центр психолого-медико-социального сопровождения «Раменки» в поддержку семей, где матери воспитывают в одиночку детей с диагнозом ДЦП). 11 октября 2010 года Вадим Самойлов совместно с другими рок-музыкантами принял участие во встрече с Президентом Российской Федерации Д. А. Медведевым. Зимой 2015 года компания Gibson Brands, марка Epiphone и Вадим Самойлов представили новый гитарный конкурс для музыкантов в возрасте от 14 лет до 21 года.

— А для чего вам такое количество проектов? Вы могли бы жить на уже наработанном, на «Агате Кристи», спокойно сидеть дома и сочинять песни, записывать альбомы. Но не тянуть такую нагрузку на социальных проектах помощи людям.

— Я не беру на себя роль всеобщего благотворителя. Хотя слово «благотворительность» здесь, наверное, уместно, но не совсем точно. Благотворительность для нас — все-таки помощь тем, кто не может помочь сам себе. В моем случае я бы назвал это «педагогика». Видимо, мне близка эта тема. Мой дедушка преподавал и был доктором медицинских наук, членкором Академии наук СССР. В институте я с удовольствием проводил время со студентами. Видимо, во мне просто это есть. Мне нравится быть с молодым поколением. Я вижу, что в течение последних двадцати лет оно было не столь обласкано вниманием, и если было обласкано — то уж не тем вниманием, каким бы хотелось. Вопрос воспитания нового поколения действительно чрезвычайно важен. В конце концов, молодежь будет потом страной руководить. И необходимо, чтобы эта молодежь была адекватна, чтобы она выросла в людей с правильными ценностями, с широким кругозором, с возможностью иметь верный взгляд на мир. Для этого нужно гармоничное развитие личности. Поэтому мне хочется, чтобы развивалась культура — в том числе самодеятельная культура — потому что сейчас все общество несколько скатилось в индивидуалистическую логику, которая навязана капиталистическим образом жизни. Но я считаю, что капиталистическое миропонимание содержит тот нездоровый эгоистичный индивидуализм, который подразумевает отгородить себя от всего остального мира и жить только своими собственными интересами, своим собственным доходом. Однако практика показала, что это не наш путь, совсем. Потому что наша российская соборность — она действительно существует; и она играет огромную роль; и она делает нас такими, какими мы можем быть, какими мы должны быть. Поэтому я просто как гражданин своей любимой страны вижу те места, где что-то не так, и если я могу привнести в эти места идеи, которые будут их оздоравливать, — я это делаю. Поэтому много проектов. Поэтому я много куда хожу, разговариваю. И там, где эти вещи резонируют, из них что-то может вырастать. То есть мне просто небезразлично. Я и Родину люблю — если крупно говорить, а если говорить мелко и локально, то я хочу, чтобы было много хорошей музыки, чтобы наша музыка по уровню и по качеству исполнения приблизилась к международным стандартам, и дала еще своих будущих международных звезд. Потому что российским рок-музыкантам есть что сказать.

— В тему о самодеятельности. Существует стереотип: освоить музыкальный инструмент можно, только начав свой путь в детстве. Правда ли, что нельзя в 30 лет научиться играть на фортепиано? Такая мысль есть во многих ответах в Сети на подобный запрос.

— Это неправда. Все можно сделать. Я считаю, что вообще творческое самовыражение — это чрезвычайно важная вещь. Человеческий мозг состоит из двух полушарий: правого и левого. Одно отвечает за логическое поведение, другое — за интуитивное. И когда эти полушария работают совместно, когда логика и интуиция друг друга дополняют, когда этот механизм все время балансирует — тогда человек и живет правильно. Если происходит перевес в ту или иную сторону — это всегда плохо. Человек, который мыслит жизнь только в творчестве, тоже рано или поздно превращается в социального изгоя, неспособного ни на что, кроме как музицировать. Так же ущербен и человек, занимающийся исключительно деятельностью логической, абсолютно безэмоциональной. Правда посередине. Если у любого индивидуума возникает желание творчески реализоваться, порыв нужно всячески поощрять. И тут ведь неважно виртуозно научиться играть на скрипке в 30 лет. Никто ж не говорит, что ты станешь Ойстрахом. Но почувствовать, как инструмент резонирует, как скрипка начинает петь с тобой, — вот это самое главное. Неважно, насколько ты хорошо играешь. Важно, насколько ты получаешь воодушевление в этот момент. А воодушевлению учиться не надо — оно в человеке находится. Поэтому все очень просто. Все это можно делать. Здесь нужно понимать цель. Хотя есть разные примеры. Например, Марк Нопфлер, гитарист легендарной группы Dire Straits. Ничто не помешало ему стать легендарным рок-музыкантом и сделать большую группу.

(В списке 100 величайших гитаристов всех времен по версии журнала Rolling Stone Марк Нопфлер занял 27-ю позицию; сегодня он считается одним из лучших гитаристов, предпочитающих пальцевую технику звукоизвлечения. «Чего я только ни делал, чтобы играть в какой-нибудь группе. Я шатался по стране с гитарой наперевес, переезжая с места на место, — только бы меня услышали. Я помню рождественскую ночь на дороге, которая вела черт знает куда и была полностью покрыта снегом. Надо очень любить музыку, чтобы жить так». Успех постучался в дверь почти в самый последний момент. Марку уже было под тридцать, а это возраст, когда многие кладут гитару на полку и говорят себе: «Приятель, брось заниматься ерундой, все равно у тебя уже ничего не получится». — «Рожден, чтоб играть», журнал FUZZ №5/2005.)

Еще один пример могу вам привести. У меня в Асбесте (Родной город Вадима Самойлова. — Ред.) в музыкальном училище был такой случай. Пришел поступать туда сорокалетний слесарь. Он услышал по радио «Революционный этюд» Шопена. Это одно из самых сложных фортепианных произведений. Он его подобрал полностью и пришел с этим поступать в музыкальное училище. Так что, видите, абсолютно нет предела творческому самовыражению. Было бы желание, и самое главное, не нужно слушать людей, которые говорят: «У тебя ничего не получится». Нужно самому внутри себя знать: даже если не получится — это же тоже путь. Ну а что должно получиться? Мы же занимаемся чем-то не просто ради успеха. Ведь успех в результате ведет к эмоции. А эту эмоцию реально получить разными способами. Путь важнее, чем конечная цель. Потому что путь способен завести в разные интересные вещи, и первоначальная цель, возможно, потеряет свою важность. Не надо ставить цель формальную. Цель нужно ставить высокую и всеобъемлющую.

Беседовала Евгения Константинова, Рублев